Хорошо известно, что Коста Хетагуров был не только великим поэтом, прозаиком и художником, но также и прекрасным историком. Для исследователей прошлого осетин значительный интерес представляют поэмы “Фатима”, “Перед судом”, “Плачущая скала», в которых детально переданы особенности бытия горцев. Высокую оценку современных историков и этнографов (3. Ванеева, Ю. Гаглойти, В. Кузнецова, Б. Калоева и др.) получил блестящий историко-этнографический очерк “Особа”, посвященный истории Наро-Мамисонской котловины. По мнению 3. Ванеева, данный очерк “имеет выдающееся значение”. Академик Н. Джусойты справедливо отмечает: “Ни один серьезный исследователь этнографии Осетии не может пройти мимо этого очерка, выдающегося в этнографической литературе об Осетии полнотой и достоверностью сведений, верностью их истолкования”.
Работая над поэмой “Хетаг”, поэт вновь проявил себя как ищущий историк, скрупулезно собирая и проверяя каждый сюжет из генеалогии своего рода. Интересно, что он уже тогда выдвинул гипотезу, согласно которой легендарный Хетаг происходил из военной аристократии прикубанских алан: “Хетаг и его отец князь Инал происходили из алан и жили на р. Большой Зеленчук”. В наши дни эта идея получила развитие и обоснование в исследованиях В. Уарзиати.
Рассказать о всех потомках Хетага в небольшой заметке невозможно; поэтому мы ограничимся рассказом о Гоци и его наследниках.
В родословной Хетаговых (именно так на русский переводится осетинское Хетæгкатæ, образно говоря — “наследники Хетага”; современная форма — Хетагуровы — образована из грузинского Хетаг+ури, буквально “из рода Хетага”) Гоци — представитель пятого колена князя Инала — занимает особое место. По преданию, Гоци с дружиной выступил на помощь грузинскому царю, в единоборстве сразил персидского богатыря, за что в награду от монарха Грузии получил грамоту и серебряную чашу с надписью. Согласно родословной таблице, эти события должны относиться к концу XVII в. В тот период Грузия постоянно страдала от набегов персидских шахов; скрываясь от них, грузинские цари и мтавары неоднократно находили в Туалгоме приют и защиту. Здесь же они часто получали необходимую военную помощь. По свидетельству капуцинского монаха Диониджо Карло, прибывшего в Тифлис в 1681 г., Георгий XI “своего единственного сына женил на дочери осетинского мтавара. Осетины — гордый народ… Благодаря этой женитьбе Георгий в нужное время найдет там убежище и окажет сопротивление персам”. Все это косвенно подтверждает правоту устной традиции о кубке, подаренном грузинским царем Гоци. Интересно в этой связи, что Елизбар (дед Коста) как-то “показал сыну Леуану серебряную чашу и шашку с серебряными узорами” и рассказал, как его “прадед Гоци (сын Мами)… сразился в единоборстве с персидским великаном и победил его вот этой шашкой. И тогда царь Грузии пожаловал Гоци вот эту чашу”.
В некоторых вариантах родословной Гоци получает кубок от царя Ираклия. Он утвердился на престоле в Картли в 1688 г., что подтверждает нашу версию о времени жизни Гоци в конце XVII в.
У Гоци было три сына: Дзида, Отар и Зас. Все трое — прославленные воины. Дзида еще в 10-лет- нем возрасте вместе с Гоци участвовал в походе против шаха. Впоследствии он, как и отец, прославился своими подвигами. В 20-х годах XVIII в. царь Кахетии Константин продлил действие “дарственной книги” Зидахана Хетагурова, выданной ему еще отцом Константина “за службу”. В XIX в. Хетагуровы хранили грамоту картлийского царя Арчила, пожалованную в знак “милости нарскому дворянину Хетагури-Зидахани (Зиди) и потомкам дома его”.
Известным полководцем был и младший сын Гоци — Отар. Наследники Отара разделились на две ветви. Одна осталась в Осетии, положив начало фамилии Отаровых. Представители другой осели в Грузии, где в Горийском уезде стали мтаварами Отарашвили. Последний князь Отарашвили погиб в годы революции. Внуки и правнуки Гоци — Амран, Аса и Махамат — также прославились как отважные воины. Царь Картли Александр пожаловал грамоту “нарскому дворянину” Аса сыну Амрана, в которой, кроме прочего, значилось: “отцы и деды ваши служили отцам и дедам нашим с такой отвагой, что дом наш и по сей день находится вне всякой опасности”. Им же дана грамота “царскому князю Махамату Зидаханову в том, что отец и деды ваши служили отцам и дедам нашим самопожертвованием, отчего наш дом всегда невредим”.
Повышенный интерес ученых вызывает еще один выходец из Нара — участник первого осетинского посольства в Петербург (1749-1752 гг.). В российских документах той поры (в частности, в свидетельстве архимандрита Пахомия) он назван Елисеем Лукичом Хетаговым. Однако такового в родословной потомков Хетага нет. Большой знаток своей родословной Андукапар Хетагуров в письме от 24 мая 1931 г. известному историку Георгию Кокиеву отмечал: “Относительно Елисея Лукича Хетагова я в большом недоумении: в составленной мной генеалогии Хетагуровых такого имени нет. Думаю, что Пахомий осетинские имена заменил именами, данными при крещении. Из всей фамилии наиболее подходящими Елисею Лукичу считаю Елизбара и Хамата. Они в свое время были в горах выдающимися людьми. Особенно это можно сказать о Хамате, который, как когда-то передавал мне поэт Коста, оказал во главе с нарцами большие услуги грузинскому царю и последний предложил ему княжеское звание. Хамат гордо ответил, что потомок князя Инала не нуждается в подобной милости. К сожалению, в горах наших среди Хетагуровых не осталось таких стариков, которые бы могли выявить лицо, бывшее членом посольства”.
Предположение Андукапара имеет свои за и против. Елисей Лукич Хетагов действительно в источниках предстает как широко известный человек. Юношеские годы он провел в Грузии, при царском дворе, где был крещен и получил духовное образование. Возвратившись на родину, он вскоре стал одним из влиятельнейших людей. Елисей Хетагов пользовался поддержкой кабардинских князей и уорков, социальных верхов Осетии; союз с баделятами он скрепил женитьбой на девушке из могущественной фамилии Кубатиевых. В этих же источниках Хетагов фигурирует как талантливый военачальник. На заседании Сената в Санкт-Петербурге архимандрит Пахомий отмечал, что “во время военное все осетины имеют его за главного полководца и тогда повелениям его все повинуются”.
Кто же все-таки скрывается под именем Елисея Лукича? Князь Махамат (Хамат)? Или не менее известный его родной старший брат Аса, прославившийся “умом, выдающейся рассудительностью и подвигами”? Оба получили почти идентичного содержания грамоты от грузинского царя Александра. И Аса, и Махамат могли воспитываться при грузинском царском доме, ибо Александр вместе с отцом царем Арчилом в конце XVII в. неоднократно находил приют в Заки, Наре. Одно представляется вполне вероятным: либо Аса, либо Махамат являются Елисеем Лукичом Хетаговым русских источников.
Мы привели лишь малую толику исторических сюжетов родословной Коста. Ее источниковедческая значимость гораздо шире, но это тема отдельного исследования.
Текст взят из книги: Гутнов Ф.Х. — Века и люди: Из истории осетинских сел и фамилий. Выпуск второй — 2004